Антонина Евгеньевна Семичёва:
«Такого счастья больше не помню. Словно с души тяжеленный камень сбросили. Победа! Война закончилась!»
Иван Тимофеевич Энговатов:
«Наша батарея была накрыта прицельным огнём из крупнокалиберных миномётов. Первым же взрывом был убит командир нашего орудия. А мы, трое бойцов, получили серьёзные осколочные ранения»
Галина Фёдоровна Богрец:
«Посмотришь на них, аж сердце кровью обливается, ещё совсем молодые, вся жизнь впереди, а они - кто без рук, кто без ног. И ссохшимися губами повторяют: «Сестра, сестра, пить дай»
Алексей  Степанович Буянов:
«Сказали, что забросят в тыл к немцам в Алушту для ведения подрывной работы. Проинструктировали нас и мы ночью полетели. А что ждало, и предположить было невозможно»
Анатолий Алексеевич Подрезов:
«Мы находились в поле в окопах. Напротив, в таких же земляных укрытиях - немцы. Вот и ждёт каждая сторона, пусть даже минутного, но затишья» 
Павел Илларионович Дряпин:
«Шестьдесят вражеских самолётов в одночасье налетели бомбить этот лес. Естественно, от полка ничего не осталось. А мы тогда чудом уцелели»
Владимир Васильевич Макеев:
«В том бою полегло много наших. Я тогда впервые столкнулся лицом к лицу со смертью. Было очень страшно»
Анатолий Иванович Михайлов:
«Пятидесяти солдатам в составе двух взводов предстояло выбить немцев из укрытий, освободить село. Они были в окопах, а мы наступали по открытой местности»
Павел  Ксенофонтович Молчанов:
«На месте моей казармы появилась огромная воронка от бомбы, и как спали ребята, так там и остались. Страшная картина»
Антонина Васильевна Климова:
«Как нас бомбили! Это был настоящий ад. Немецкие самолёты налетали, словно птичьи стаи. Земля горела и стонала»
Алексей Михайлович Иванов:
«Появились танки. Кричу «Заряжай!». Попали в танк, машина загорелась, затем во второй, третий. Видя такое сопротивление, немцы стали отступать»
Александра Степановна Савельева:
«Мы занимались выпечкой хлеба для солдат, поэтому передвигались по фронту вместе с ними. Приходилось работать по 18 часов в сутки»
Валентин Ефимович Савельев:
«Поступил приказ о переправе нашего полка через Днепр. Заметив нашу переправу, немцы слепили нас ракетами, артобстрел был непрерывным»
Мария Степановна Стрельникова:
«Когда наступало затишье на поле боя, нас посылали выносить раненых солдат. Ползали по-пластунски, с сумками наперевес, вытаскивали людей - и всё это под свистящими пулями»
Вера Дмитриевна Малюгина:
«Среди этих детей оказался сын нашего командира. Всю его семью немцы расстреляли, а семилетнего мальчика забрали с собой. Командир взял ребёнка к себе, а на следующее утро вышел весь седой. Разве такое можно забыть»
Иван Захарович Петрухин:
«Ровно в 4 часа 22 июня 1941 года нас подняли по тревоге. С первого часа и до Победы участвовал в военных операциях на многих фронтах. Дивизия наша чаще всего действовала по выводу из окружений других воинских частей»
Анатолий Семёнович Молофеев:
«Чуть забрезжил рассвет, пехота пошла в наступление после усиленного артобстрела. Потеснили немцев и захватили их окопы. Тут-то меня и ранило в правую руку» 
Иван Алексеевич Растягаев:
«Наши войска форсировали Вислу. Тут особенно велика роль сапёров. Моя задача заключалась в том, чтобы снять вражеские мины на левом берегу, расчистить место для высадки наших войск»
Александра Васильевна Полякова:
«Это было жуткое зрелище. Искалеченные раненые, стоны, крики, кровь. Бессонные ночи. Сердце разрывалось на части: умирали безусые юнцы, мои ровесники»
Иван Петрович Васильев:
«Люди не жалели себя, сцепившись в безжалостной схватке с врагом. У них была единственная цель - во что бы то ни стало уничтожить фашизм»
Степан Николаевич Третьяков:
«Командование нам приказало не пропустить немецкие «Тигры». У нас к тому времени уже кончились боеприпасы. И мне, как водителю-механику танка, пришлось идти в лобовую»
Иван Андреевич Анохин:
«Крестная, не обижайся, что плохо пишу плохим почерком, пишу вечером при малом свете на полевой сумке. Днем бывает некогда - бьем проклятого немца со своей могучей артиллерией»
Владимир Антонович Севрюков:
«Первой на пороге оказалась мама. На ней был все тот же без определенного цвета, выгоревший от солнца платок. Мы обнялись. Расцеловались. Какое счастье вернуться с войны и услышать с детства родное: «Сынок!»
Николай Степанович Колмаков:
«Шли танки, на башнях некоторых из них было написано «Тамбовский колхозник». Эти тамбовские танки я видел и при прорыве обороны противника, и при окружении Сталинграда, и при танковом сражении на Курской дуге»
Степан Дмитриевич Романцов:
«В то время нам нельзя было верить в Бога, только надеяться на себя, но в душе я отчаянно молился, как только умел, чтобы паровоз тронулся» 
Николай Петрович Антонов:
«Ночь. Стучу в дверь. К двери подходит мать: «Кто там?» Я изменил голос, отвечаю: «Друг вашего сына с фронта». Но голос родного сына для матери не подделаешь: «Коля, это ты, сынок?» «Мама, это я». «Живой, Коля?!»… Объятия и нескончаемые слёзы» 
Дмитрий Савенко:
«Часто застучало сердце. Холодок страха заползал в душу. Мгновенно исчез сон. Когда читающий кончил, я попросил у него роковой листок с объявлением войны и три раза перечитал сам. Словно стопудовый камень лёг мне на плечи и придавил меня»
Михаил Николаевич Солопов:
«Гибель боевых товарищей выбивала из колеи. Но грустить и плакать было нельзя, на это не оставалось ни сил, ни времени».
Григорий Фомич Котов:
«Поначалу боялся крови, потом привык. Страху там не было, только понимание того, что если я не убью немца, то он убьёт меня»
Александр Иванович Скрябин:
«На моих глазах полегло немало товарищей. Не раз сам смотрел в лицо смерти, а вот быть убитым вовсе не боялся»
Борис Петрович Бабанин:
«Смерть поджидала нас на каждом шагу, но мы об этом не думали. В сильные морозы тело пристывало к земле, а пятки к подошвам обуви, теряли боевых товарищей, которых хоронили в наспех вырытых могилах»
Алексей Васильевич Трушин:
«На войне либо убьют, либо ранят, третьего не дано. После боя место, где шло сражение, представляло жуткую картину: солдатики убитые, как снопы лежали. Не дай Бог это кому увидеть»
Василий Петрович Колягин:
«Приходилось мне и в разведку ходить. Это дело, помимо смелости, требовало определённой подготовки и навыков. Но случалось, что и опыт, приобретённый на войне, не мог спасти бойца от вражеской пули»
Анна Алексеевна Очнева:
«По трое суток разгружали эшелоны с ранеными. Никогда не забуду глаза совсем ещё молодого солдата, которому предстояла ампутация обеих ног»
Алексей Иванович Кочелябин:
«В сражении на Курской дуге погибли тысячи солдат с обеих сторон. Это был настоящий ад»
Сергей Васильевич Ярославцев:
«В тяжёлых условиях воевали. Согревало единственное желание – одолеть ненавистного врага»
Александр Николаевич Боднар:
«Когда улетали на боевое задание, жители считали, сколько самолётов поднялось с аэродрома, а потом – сколько вернулось назад. Трудно забыть, как все радовались, если все возвращались живыми»
Николай Сергеевич Нестеров:
«Взрывы снарядов, гибель боевых товарищей, трескучие зимние морозы 1943-го, когда из верхней одежды на нас была шинель, из обуви – ботинки, надетые поверх портянок – очень страшно всё это пережить»
Фёдор Сергеевич Рогов:
«Самое главное, чтобы больше никогда не было войны. С остальным мы как-нибудь справимся»
Матвей Петрович Нефедин:
«Весь медперсонал поначалу плакал, глядя на меня. Но ничего не поделаешь. Война не щадила никого»